«У многих иностранцев есть стереотип, что русские немного опасные». Медведев — наш легионер в хоккейной Исландии

Александр Медведев — хоккеист с очень интересной судьбой. Во времена игровой карьеры он не один раз менял континенты и посетил множество стран. В 2017 году Александр переехал в Исландию, чтобы играть за местную команду и начать тренерскую карьеру. Однако сейчас Медведев играет в хоккей только для своего удовольствия и работает в Министерстве здравоохранения Исландии. Sport24 поговорил с ним о насыщенной на события хоккейной карьере, любимой команде в НХЛ, особенностях спорта в Исландии, местной культуре и людях.

— Расскажите, как вы начали заниматься хоккеем?

— Это было очень давно (смеется). Еще в советские времена. Я тогда жил в Ярославле. Отец привел меня в секцию, потому что я был очень активным ребенком. Сначала пробовали плавание и футбол, но мне не понравились эти виды спорта. А с хоккеем как-то сразу сложилось.

— Как вы решили в 2000-х годах из второй команды Ярославля перебраться в Венгрию? Для тех лет это довольно нестандартный маршрут.

— Чемпионский сезон я провел в составе «Локомотива», был «масочником», поэтому мне давали не так много игрового времени. Потом генеральный менеджер команды предложил вариант с Венгрией. Нужно было принимать срочное решение. При этом меня звали в другие российские клубы. Но я спросил его совета, и он сказал: «Попробуй съездить в Венгрию, в случае чего домой всегда успеешь вернуться». Поэтому решил ехать.

— Испытали ли культурный шок, когда впервые в жизни оказались в Европе?

— Конечно. Там все другое: культура, традиции, ценности. В тот момент нужно было делать выбор — либо ты полностью посвящаешь себя хоккею и не думаешь ни о чем другом, либо пускаешься во все тяжкие. Но мое воспитание не позволило выбрать второй вариант. Я всегда был большим фанатом хоккея, и до сих пор им остаюсь. Поэтому очень хотелось что-то выиграть.

— Почему потом вернулись в Россию?

— Во-первых, мне поступило предложение из питерского СКА. Мне предложили вернуться, поиграть на родине. К сожалению, за СКА я сыграл совсем немного игр из-за серьезной травмы спины. Произошло смещение межпозвоночных дисков, поэтому сезон для меня закончился досрочно. Долгое время не мог даже кататься. Потом доктор «Локомотива» Андрей Валерьевич Зимин, который разбился вместе со всей командой в авиакатастрофе в 2011 году, помог мне с лечением в Ярославле. Он мне очень сильно помог, не оставил меня, нашел мне хорошего специалиста. Я также очень благодарен СКА, который оплатил мое лечение. У меня остались очень хорошие впечатления от игры за армейцев.

Из-за травмы сезон был фактически потерян, и после такого простоя очень тяжело было возвращаться в КХЛ, потому что конкуренция была очень высокой.

— Как переживали трагедию «Локомотива»?

— В той катастрофе погибло очень много моих знакомых. Летом, когда я приезжал из Европы, мы с Зиминым играли в теннис. Невозможно описать и пережить те ощущения. До сих пор не могу до конца все это осознать. Это очень страшно.

— Как вы оказались в Беларуси?

— Сначала я приехал в «Юность», но «Гомель» предложил мне более выгодные условия. А перед плей-офф мне поступило предложение от Новополоцка, и я с удовольствием согласился из-за фигуры главного тренера.

— После этого вы поехали в Польшу. Почему выбрали именно этот вариант?

— Все очень просто. Опять же, из-за личности тренера, он возглавлял команды КХЛ, был тренером национальной сборной. В тот момент он стал главный тренером сборной Польши и одного из клубов местного чемпионата, и позвал меня с собой. Естественно, сложно было отказаться. Тем более у меня был опыт игры в Европе.

— Сезон-2013/14 вы провели в ВХЛ за ХК «Липецк». Было ли заметно, что российский хоккей за те годы, что вы отсутствовали в стране, в плане организации и околохоккея изменился в лучшую сторону?

— Сам хоккей однозначно изменился в лучшую сторону. Для меня на тот момент самым главным был уровень хоккея, и он абсолютно точно повысился. Но, к сожалению, более обеспеченные клубы и команды, в которые часто спускали хоккеистов из КХЛ, были очевидными фаворитами. С ними было очень тяжело бороться.

— Перед тем, как окончательно переехать в Исландию, вы за один сезон сменили вторую шведскую лигу на чемпионат Венгрии. Что не получилось в Швеции?

— Дело даже не в том, что что-то не получилось. Когда мне поступило предложение из Швеции, шла речь не только об игре в хоккей, но и о том, чтобы возглавить детско-спортивную школу. Но за детский хоккей, как и во всей Европе, в Швеции платят очень мало. Поэтому чтобы обеспечить себя, я должен был продолжать играть на профессиональном уровне. Но совмещать тренерство и хоккейную карьеру практически невозможно.

Нужно также учитывать то, что получить разрешение на работу в Швеции было очень большой проблемой. Около 2-3 месяцев я провел в России в ожидании, пока миграционная служба проверит мои документы. Так что сезон получился слегка разорванным. А потом мне поступило предложение усилить на плей-офф «Дебрецен»: мы завоевали медали в Кубке Венгрии, но в плей-офф далеко не прошли.

При трансфере в Венгрию вновь сказались старые знакомства. Мой бывший одноклубник, с которым мы очень давно играли в одной команде, стал генеральным менеджером «Дебрецена». Он знал меня лично, поэтому решил пригласить в команду.

— Расскажите, как вы в итоге перебрались в Исландию?

— Скажем так, у меня к тому моменту уже был очень большой опыт путешествий (смеется). Поэтому место продолжения карьеры выбирал не исходя из хоккейных перспектив, поскольку понимал, что карьера уже все равно подходит к концу. В тот момент было важно обеспечить себе безбедное будущее, поэтому ориентировался на это. Были варианты вернуться в Швецию или отправиться в Финляндию. А потом чисто случайно подвернулся вариант с Исландией: мне предложили возглавить сборную до 18 и 20 лет, а также курировать детский хоккей. Местные власти хотели сделать хоккей профессиональным видом спорта, но в этой стране это очень тяжело осуществить.

Я приехал на флеш-интервью, и мне все очень понравилось. Я очень люблю природу, всегда симпатизировал Скандинавии — Норвегии, Исландии. Выбор пал на последний вариант: мы с руководством нашли общий язык и заключили договор. Год за годом мне становилось все интереснее, хотя я понимал, что одним лишь хоккеем здесь будет очень тяжело прожить, потому что этот вид спорта здесь не считался профессиональным.

— Почему вы пропустили сезон-2019/20?

Мне предложили такой же вариант, как в Швеции — совмещать тренерскую и игровую карьеры. Я сразу дал понять, что не хочу брать на себя такую огромную ответственность, потому что знаю, что так точно не получится. При этом я понимал, что могу принести клубу и его игрокам больше пользы в качестве тренера. Так что я принял решение возглавить главную команду, а не играть за нее. При этом на мне все еще оставались занятия с детьми.

— Вы рассказывали, что президента Исландии можно встретить на заправке, у него нет охраны и вообще он самый обычный человек. Скажите, почему такое невозможно в России?

— Знаете, я всегда был вне политики. Но я думаю, что очень сложно сравнивать масштабы стран. Исландия — это островное государство с населением 340 тысяч человек, а Россия — огромная страна. В Исландии весь бюджет страны завязан на туризме, при этом здесь очень высокий уровень жизни.

Исландия — очень открытая страна. Здесь полное равноправие между мужчинами и женщинами. Все управленческие решения принимаются совместно. У каждой организации есть Совет директоров, который коллегиально принимает решение по любому насущному вопросу. Здесь нет детских домов или приютов для собак. Здесь не увольняют с работы при наличии определенного образования для той должности, которую вы занимаете. Есть профсоюз, который помогает работнику, если он не справляется со своими обязанностями. Все сделано для людей.

— Много ли катков в Исландии?

— Всего их 3 — два в Рейкьявике, и один находится на севере страны.

— В Исландию изначально вы летели только играть, или уже тогда понимали, что хотели бы потихоньку начинать тренерскую карьеру?

— Если честно, я летел туда для того, чтобы возглавить сборную. Мне было интересно посмотреть, на каком уровне находится их юношеская национальная команда. Хотелось посмотреть на уровень хоккея в этой стране.

— Вы говорили, что вам не симпатичен хоккей в НХЛ из-за его прямолинейности. Сейчас как-то следите за лучшей лигой мира?

— Да, конечно. То, что сейчас делает «Тампа». это впечатляет.

— Как тренер, вы бы хотели в будущем слетать в «Тампу» и постажироваться у Джона Купера, узнать секреты его работы?

— Думаю, что ни один профессиональный тренер не раскроет своих секретов. Но пообщаться лично с человеком, который достиг такого уровня, было бы очень приятно.

— А своих подопечных вы больше обучаете советскому хоккею, или все-таки североамериканскому?

— Однозначно советскому. Я до сих пор являюсь приверженцем советской школы хоккея, и все еще считаю, что советский хоккей был одним из лучших в истории.

— Хоккей в Исландии популярен в том числе потому, что население там обеспеченное и может себе позволить приобрести хоккейную форму?

— Да, это верно. Но, тем не менее, любой спорт в Исландии все-таки рассматривается как развлечение.

— Сколько сейчас клубов в чемпионате Исландии?

— На данный момент 3.

— Насколько там популярен хоккей?

— Он не популярен. Здесь вообще нет ничего популярного. В Исландии очень высокий уровень жизни за счет того, что людям платят большие деньги за любой труд. Чтобы комфортно жить здесь, вам достаточно трудиться и на простой работе. Но имея хорошее образование, у вас есть возможность увеличить свой доход в разы. Поэтому любой спорт здесь рассматривается только с точки зрения удовольствия. Сегодня тебе нравится хоккей, ты занимаешься им. Завтра тебе понравился футбол, ты начал играть в футбол. Для каждого жителя Исландии найдется свой спорт по интересу, которым он сможет заниматься без каких-либо проблем.

Здесь для людей главное — это получение образования. Потому что чем выше твое образование, тем больше у тебя возможностей жить хорошо и зарабатывать большие деньги.

— Недавно в одном из матчей чемпионата Москвы судья вышел на лед пьяным вдрызг: падал, спотыкался и находился в неадекватном состоянии. Такое возможно в детском хоккее Исландии?

— Нет, невозможно. Человека в таком состоянии и близко не подпустят к детям. Я сейчас работаю в системе здравоохранения, и точно знаю, что чтобы получить здесь какую-то должность, нужно пройти большой отбор, флэш-интервью. А работа с детьми — это тройная ответственность. Детей здесь очень любят, и делают все, чтобы они были счастливы. Такую ситуацию бы не допустила федерация, которая назначает судей, вот и все. Да и ни одна организация не позволит, чтобы их имидж портили подобные сотрудники.

— Вы говорили, что дети в Исландии достаточно избалованные. Создает ли этот факт какие-либо сложности во время тренировочного процесса?

— Да, конечно. Однозначно. Дети здесь очень свободные. Повторюсь, для них самое важное — это образование, знание языков, предметов. По окончании университета нужно обязательно получать специальность, чтобы впоследствии работать по ней. И так как дети свободные, с ними очень сложно работать. В России все намного проще: у нас большая конкуренция за место в составе, и дети это понимают. Любому тренеру проще работать с такими детьми. Выживает сильнейший, поэтому дети стараются и делают все возможное, чтобы пробиться в состав. А в Исландии, поскольку спорт не является профессиональным, дети не понимают тонкой грани между получением удовольствия и профессионализмом. Они хотят играть в хоккей, но если дашь им какие-то сумасшедшие нагрузки, то они этого попросту не поймут. Они будут заниматься хоккеем только в удовольствие. Потому что в Исландии все заточено на это.

Например, в исландских школах детей не оставляют на второй год, потому что это может травмировать детскую психологию. Какой бы ребенок ни был, он все равно перейдет в следующий класс. Ему помогут. И если давать здесь сложные российские тренировки, то дети и их родители не поймут этого.

— Можно ли избалованность детей назвать следствием обеспеченной, спокойной и размеренной жизни?

— Да, однозначно. У них есть абсолютно все. Они могут ходить из одной спортивной секции в другую, все это бесплатно. Дети вольны менять школы, даже жаловаться на своих родителей. С самого детства их приучают говорить правду. И если есть темы, которые нельзя обсудить с родителями, они обсуждают их с учителем в школе. Это совершенно нормальная практика.

— Опишите жителей Исландии. Какие они?

— Они очень спокойные, размеренные. Они уверены в завтрашнем дне и наслаждаются жизнью. После работы у них есть возможность приехать на берег океана и любоваться им. Многие на выходных уезжают в путешествия по своей стране. Исландцы — патриоты, они любят свою страну. Поэтому внутренний туризм тут очень развит.

Также здесь очень здоровые люди. У каждой организации есть доступ к сети фитнес-клубов, повсюду много бассейнов. Они никуда не торопятся, они не хотят менять свою страну или место жительства. Местные жители могут путешествовать, познавать различные культуры. В Исландии ощущается нехватка солнца, поэтому многие люди во время отпуска снимают домики в Испании, отдыхают, а потом возвращаются домой.

— Сколько времени у вас ушло на изучение английского?

— Я всегда интересовался им и изучал в свободное время. Перед тем, чтобы работать с детьми, мне было необходимо сдать экзамен на знание английского. Руководство, которое меня нанимало, должно быть уверено, что дети смогут понять мой английский.

Разумеется, основной язык здесь — исландский. Но дети с самого детства говорят на двух языках — исландском и английском. Они могут начать предложение на английском, продолжить на исландском, а закончить свою мысль снова на английском. Можно сказать, что Исландия — двуязычная страна. А третий язык они изучают уже по желанию.

— Вы говорили, что также начали изучать исландский язык, потому что при работе с маленькими детьми вы должны с ними общаться именно на нем. Как успехи?

— Требовалось минимальное знание исландского языка. Меня отправили в университет, и я прошел три курса обучения исландскому языку. Получил официальный сертификат, который говорит о том, что я владею базовым уровнем местного языка и имею право работать с детьми в хоккее. Но если я захочу пойти работать в школу или университет, то понятно, что моих языковых знаний будет недостаточно.

— Расскажите о своих обязанностях. Вы директор детской школы, главный тренер одной из ее команд, и еще и сами играете в хоккей. При этом в зону вашей ответственности до сих пор входит курирование сборной Исландии U-18?

— Все очень поменялось. Я получил второе высшее образование в университете им. Лесгафта в Санкт-Петербурге. Мой диплом назывался «Психология и психофизиология спортсменов». Соответственно, свое второе высшее образование я отослал в Министерство иностранных дел. Они предлагали разные варианты работы, и в какой-то момент мне поступило предложение из Министерства здравоохранения, которое заключалось в работе со сложными детьми. А поскольку российское образование в Исландии котируется на высоком уровне, то оставалось лишь пройти сертификацию: подтвердить, что те дисциплины, которые я проходил в России, подходят под идентичные дисциплины в Исландии. Таким образом, я начал работать в Министерстве здравоохранения, и в свое удовольствие играю в хоккей.

— То есть теперь вы не курируете сборную Исландии U-18?

— Нет. Из-за пандемии коронавируса отменились все чемпионаты мира и другие международные соревнования. Так что сейчас у меня есть другая работа, которую я люблю, и которая позволяет мне наслаждаться жизнью.

— Расскажите поподробнее о своей работе со сложными подростками. В чем ее специфика?

— В Исландии, как и везде, есть дети с умственными и физическими отклонениями, которые нуждаются в помощи. Они отстают в развитии от обычных детей. Мой диплом позволяет мне работать с ними, поэтому я развиваю их как психологически, так и физически. Если они что-то не понимают, то ты им объясняешь это. Если они что-то не могут сделать физически, то ты помогаешь им. Это сложно объяснить. Чтобы ребенок в будущем мог бегать, прыгать, плавать, и заниматься спортом, нужно развивать его физические кондиции. Такие дети должны выполнять определенные упражнения по специальным программам.

— Исландия — одна из самых дорогих стран мира. Это не было существенным минусом при переезде туда?

— Первое время, конечно, было сложновато. Но страна дорогая из-за высокого уровня жизни, соответственно, и зарплаты тоже высокие.

— В Исландии дорогое жилье?

— Да, очень дорогое. В среднем квартиры стоят порядка 400-500 тысяч евро. При этом все сделано для людей и для того, чтобы молодое поколение не уезжало отсюда. Банки помогают всем слоям населения. Также работодатели могут помочь с выплатой ипотеки, беря определенный процент выплат на себя.

— Исландия в первую очередь ассоциируется с холодом. Бывают ли там аномальные морозы?

— Максимально низкая температура за последние 4 года была -7 градусов. Здесь никогда не бывает страшных холодов.

— Как часто встречаются русские?

— Честно говоря, не встречал. Может быть, я просто не задавался такой целью. Есть русскоязычные люди, которые приезжают сюда на заработки — латыши, литовцы. Так как они граждане Евросоюза, у них есть возможность приехать в Исландию и заработать больше денег, чем на родине.

— Можно ли назвать жителей Исландии ленивыми? В одном из интервью вы говорили, что они очень любят отдыхать, поэтому хоккейные сезоны, как правило, очень короткие.

— Скорее не ленивыми, а умиротворенными. У них все есть. Многие молодые люди впадают здесь в депрессию. И эта депрессия не от того, что все плохо, а от того, что у них есть все, и они не знают, что делать дальше. Хочешь — можешь полететь в Нью-Йорк. Хочешь пойти на любую работу — иди, тебя примут. Хочешь пойти учиться — тебя возьмут в любой университет. В Исландии фактически не существует слова «нет». И из-за этого подрастающее поколение часто вгоняет себя в депрессию.

— Правда ли, что жители Исландии не имеют фамилий?

— Да, правда. У них есть окончания. Например, если у меня родится сын, то фамилия у него будет зависеть от моего имени. Допустим, я назову его Бальтазар, и тогда он будет Бальтазар Александерсон. К моему имени, которое становится фамилией моего сына, добавляется окончание «сон», что по-английски означает «сын». Дословно получается «Бальтазар сын Александра».

То же самое в случае с девочками, только добавляется окончание «дотер» (в переводе с английского — дочь, — прим. Sport24).

— Какая страна из всех, что вы побывали за карьеру, впечатлила вас больше остальных?

— Мне очень понравился Нью-Йорк. Особенно старые его районы. Но, ничего не поделаешь, мой любимый город — Санкт-Петербург. Красота, история, музеи — такого нет ни в одном другом городе.

— Хоть раз в какой-то из стран встречали негатив из-за того, что вы русский?

— Да, частенько. Это даже не негатив, а неосведомленность людей. У большинства сложился такой стереотип, что русские — немного опасные. Но после личного общения люди понимают, что мы абсолютно нормальные и адекватные ребята, как и они.

Но в Исландии нет вообще никаких предубеждений относительно русских. Даже когда люди узнавали мою национальность, то были приветливы и добры ко мне. Часто в такой ситуации они начинают вспоминать матч между Спасским и Фишером в Рейкьявике (матч за звание чемпиона мира по шахматам 1972 года между Борисом Спасским и Робертом Фишером, — прим. Sport24) и подписанное соглашение между Горбачевым и Рейганом.

— Какие вопросы люди задают вам, когда узнают, что вы родом из России?

— Честно говоря, обычно не задают никаких уточняющих вопросов. Они с уважением относятся к любой нации. Чтобы жить в Исландии, каждый человек проходит проверку на наличие судимостей и банковских задолженностей, поскольку вам могут не дать разрешение на работу и разрешение на пребывание в стране.

— Предлагали ли вам гражданство иностранные клубы, за которые вы выступали?

— Да, мне предлагали гражданство и долгосрочный контракт в Венгрии и Швеции, но все это было очень сложно. Да и я никогда не связывал свою жизнь с одной из этих стран, хотя и там и там у меня хватает друзей.

— Какая из стран самая комфортная для жизни?

— Сложно сказать. Я бы абсолютно точно не смог жить в Нью-Йорке. Там сумасшедший ритм жизни. Я очень люблю спокойствие и природу. Исландия меня покорила тем, что можно выйти на улицу, и там не будет много людей. Здесь нет пробок или очередей. Все люди приветливые. Очень много свободного места.

— Вас можно назвать путешественником. В детстве как-то замечали тягу к изучению чего-то нового?

— Я с самого детства очень любил историю. Изучал мировую историю, Великую Отечественную войну, революцию 1917 года. Увлекался искусством. Мне всегда было интересно, как все строилось или рисовалось. Какие были правители, их минусы и плюсы.

— Расскажите о своих хобби. Вы любите рыбалку?

— Да, ее очень люблю. Играю в большой теннис. И много читаю о часовом искусстве. Не о самих часах, а о мануфактурах. Как они создавались, с какой целью, как они проживали более 100 лет и оставались на плаву. В общем, мне интересно все, что связано с часовым искусством.

— А почему заинтересовались этой темой?

— На одном из турниров в Швейцарии нам предложили пойти в музей часовой мануфактуры, и с тех пор меня очень привлекает эта тема.

— Вас уже не тянет в Россию? Все-таки последние 10 лет вы живете в Европе.

— Тут дело в том, что у меня уже и не осталось никого в России. В декабре прошлого года у меня умерла мама. Но все равно, очень скучаю по родине. Особенно в период ковида, когда было невозможно куда-либо выехать. Но повезло, что до начала всей это истории я посетил Санкт-Петербург, когда заканчивал Высшую школу тренеров.

— Частые переезды во времена игровой карьеры вам не успели надоесть?

— Это в любом случае вызов. Мне было интересно, смогу ли я справиться с этой ситуацией.

— Представьте, что вам больше не нужно работать, и вы вправе выбрать любую страну для дальнейшего проживания. Какое место вы бы выбрали?

— (Смеется) Я бы остался в Исландии. Слишком люблю Скандинавию и природу. Где бы ты ни гулял, отовсюду видишь океан. Кто-то любит Нью-Йорк, но я устаю от больших городов. Иногда хочется побыть наедине с природой.

Первый выпуск проекта «Русская Европа»

Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене