Сто лет назад Москву залихорадило: первый шахматный турнир и первая «шахматная» комедия

Сто лет назад, 8 декабря 1925 года, в Москве завершился первый Международный шахматный турнир, положивший начало череде крупнейших спортивных состязаний, которые принимала наша столица. А еще через две недели, 21 декабря 1925 года, на экраны вышла комедия «Шахматная горячка» — один из первых фильмов, снятых режиссером Всеволодом Пудовкиным.

В истории советской страны декабрь 1925 года стал переломным: на XIV съезде партии видные лидеры Политбюро — Зиновьев и Каменев — выступили с критикой Сталина, предложив сместить того с поста генерального секретаря. Но вместо этого ВКП(б) осудила оппозиционеров и провозгласила Сталина «главным вождем партии»; Сталин, в свою очередь, провозгласил курс на построение социализма в отдельно взятой стране, фактически отказавшись от идеи «мировой революции». В это прекрасное время граждане СССР занимались делом, весьма далеким от политики, — они играли в шахматы.

Занятия на плацу и гимнастика для ума

Почему «спорт номер один» вдруг стал так популярен в советской России? Ответ покажется парадоксальным: молодую республику со всех сторон окружали враги. Комиссар Центрального управления Всевобуча (система подготовки мобилизационного резерва для Красной армии. — «Культура») Александр Ильин-Женевский, большевик с дореволюционным стажем, участник штурма Зимнего и при этом хороший шахматист, решил включить древнюю игру в программу военного обучения пролетариата. Он считал, что игра «вырабатывает в человеке смелость, находчивость, хладнокровие, волю, а главное, чего не имеет спорт, развивает в нем стратегические способности», то есть качества, необходимые для каждого красноармейца.

Александр Ильин-Женевский играет в шахматы с председателем Совнаркома Алексеем Рыковым

Многие большевики были романтиками и утопистами: в 1920 году, в самый разгар Гражданской войны, Ильин-Женевский предложил провести в Москве Всероссийскую шахматную олимпиаду. Новые власти идею поддержали — а как иначе: сам Ленин был заядлым игроком (сохранилось несколько снимков вождя, сделанных на Капри в 1908 году: Ильич сражается в шахматы с Александром Богдановым, партийным философом, ставшим после революции главным идеологом Пролеткульта).

Михаил Соколов. «В.И. Ленин играет в шахматы в селе Шушенское»

Поклонниками Каиссы были и другие советские вожди, например Николай Крыленко — первый большевистский Верховный главнокомандующий, затем председатель Верховного ревтрибунала, а в описываемое время — заместитель наркома юстиции. Его стараниями в 1920 году прошел первый чемпионат республики по шахматам, а в 1924-м — Всесоюзный шахматный съезд, избравший Крыленко «главным шахматистом СССР». Главшахматист докладывал съезду: «Два органа, товарищи, взяли под свое высокое покровительство шахматное дело у нас. Это ВЦСПС — Центральный совет пролетарских профессиональных союзов и Высший совет физкультуры — пролетарский орган, ставящий своей задачей двинуть вперед дело физического и культурного роста тех же рабочих масс. Шахматы есть одно из орудий такого роста».

Забавно, что в процессе «культурного роста» игра перемахнула пороги клубов и читален, выйдя на площадь: в 1920-х в моду вошли «живые шахматы». Театрализованные представления между «красными» и «белыми» разыгрывались в поистине вселенском масштабе — как битва Труда против Капитала. А в партии, «сыгранной» 20 июля 1924 года на Марсовом поле в Ленинграде, участвовали даже кавалерия и артиллерия (пушки заменили неактуальных для России слонов).

Фото: Артур Новосильцев/АГН «Москва»

Лозунг съезда «Шахматы — орудие интеллектуальной культуры» несколькими годами позже высмеяли Илья Ильф и Евгений Петров в романе «Двенадцать стульев». «Шахматы! — говорил Остап. — Знаете ли вы, что такое шахматы? Они двигают вперед не только культуру, но и экономику!» Писатели-сатирики не ошиблись: сановные поклонники Каиссы продавили в Политбюро ЦК ВКП(б) решение выделить внушительную сумму на проведение в Москве международного соревнования гроссмейстеров. Правительство ассигновало на организацию турнира 30 000 рублей, что примерно соответствовало 120 000 долларов, — при том, что промышленность СССР еще не восстановилась после Гражданской войны и только недавно закончился голод в Поволжье, последствия которого еще ощущались. Но на Политбюро за эту идею высказался лично товарищ Сталин — его голос оказался решающим.

Международный турнир. Совсем не Нью-Васюки

Сам Сталин в шахматы не играл, зато разбирался в политике: ставка была сделана правильно. В результате большевики оказались впереди планеты всей — Московский турнир стал первым в мировой истории шахматным состязанием, устроенным на средства государства (и красная пропаганда изо всех сил подчеркивала это обстоятельство!).

В распоряжение мировых знаменитостей предоставили самый роскошный — Фонтанный — зал Второго Дома Советов (так называли наиболее фешенебельную московскую гостиницу «Метрополь»). А как кормили зарубежных игроков! И, кажется, выполняли вообще все их желания... Даже одевали за государственный счет — так, мексиканец Карло Торре «догадался» приехать в Россию без пальто и головного убора, а в то время в Москве стояли трескучие морозы. «А еще гроссмейстер!» — подумали организаторы турнира и отвезли представителя солнечной Мексики в лучший столичный «Торгсин», где и купили ему меховую шубу и такую же шапку. «Торре был в восторге», — рассказывал гроссмейстер Юрий Авербах. Ну еще бы.

Призывы, звучавшие раньше на «пролетарских» шахматных съездах («Кастовый дух у патентованных маэстро, с презрением смотрящих на «низших мира сего», склочная психология цирковых борцов... мелкое торгашество из-за гонораров, доходящее иной раз до прямого спекулирования своим именем и талантом, встречающиеся даже у Grossmeisterов, взаимное подсиживание и зависть — вся эта наносная накипь буржуазного мира — увы — свойственна шахматной среде. Все это нужно выжечь каленым железом») пришлось на время отложить и — заплатить «варяжским гостям» за участие в турнире.

Хосе Рауль Капабланка в фильме «Шахматная горячка»

«Приезд Хозе-Рауля Капабланки, Эммануила Ласкера, Алехина, Нимцовича, Рети, Рубинштейна, Мароци, Тарраша, Видмара и доктора Григорьева — обеспечен. Кроме того, обеспечено и мое участие!». Вложив эти слова в уста Остапа Ибрагимовича Бендера, Ильф с Петровым во многом ориентировались на состав первого московского турнира. Тогда в столицу приехали 11 иностранных участников, в том числе чемпион мира Капабланка и экс-чемпион мира Ласкер, крупнейшие шахматисты того времени — Фрэнк Маршалл, Рихард Рети, Акиба Рубинштейн, Савелий Тартаковер, Рудольф Шпильман и другие.

«Наших» было примерно столько же: 10 мастеров, в том числе тот самый «доктор Григорьев» — великолепный математик, шахматный композитор и редактор шахматного раздела газеты «Известия» Николай Дмитриевич Григорьев. А еще чемпионы СССР — Григорий Левенфиш, Борис Верлинский, Петр Романовский.

Турнирный комитет Московского международного шахматного турнира 1925 года. Стоит третий слева Николай Крыленко, сидит первый слева — Александр Ильин-Женевский

Московский турнир 1925 года показал, что советские мастера не уступают титулованным западным игрокам. Первое место в состязании занял чемпион СССР Ефим Боголюбов — он опередил на полтора очка великого Ласкера. Занявшего третье место Капабланку в свою очередь накаутировал чемпион Ленинграда Александр Ильин-Женевский — на 31-м ходу он пожертвовал ферзя и через семь ходов заставил чемпиона мира сдаться (одна из лучших по красоте партий турнира!).

Играют Ефим Боголюбов и Акиба Рубинштейн. Ноябрь 1925 года. Фото: wikipedia.org

Но были успехи, выходящие за пределы собственно игры. Турнир стал внушительной дипломатической победой Советского Союза, который в те годы находился во враждебном окружении и, можно сказать, за «железным занавесом» (хотя термин появился значительно позже, схема была отрабатана еще в 1920-х). Шахматным турниром СССР прорвал тотальную международную блокаду на социокультурном фронте — слухи о необыкновенных успехах молодой республики разлетелись по всему свету.

«То, что никакие торговые или иные договоры так быстро не смогли сделать, сделали шахматные маэстро... дали толчок к мирному сближению между Россией и Западной Европой (да и Америкой!), толчок, основанный на том уважении и даже восхищении, которым проникнут весь цивилизованный мир к шахматному празднику человечества, устроенному в Москве правительством Советской России», — писал один из сильнейших в начале ХХ века шахматистов Савелий Тартаковер, уроженец Ростова-на-Дону, в 1925-м выступавший за Польшу.

Эпидемия, как и было сказано

Что же такое, собственно, «шахматная горячка», которая лишила сна москвичей под занавес 1925 года? Явление было схоже с тем психическим недугом, который на Западе зафиксировали в конце 1950-х годов, обозвав «битломанией». Толпы фанатов не давали своим кумирам прохода, бились в истерике и падали в обморок. Это был форменный психоз, распространяющийся как эпидемия... Но москвичи познакомились с этим недугом на тридцать лет раньше.

Кадр из фильма «Шахматная горячка»

«Появились «шахматные» папиросы, мыло, женщины стали носить шахматные ткани, мужчины — носки в шахматную клетку, шахматные запонки и галстуки а-ля Капабланка», — ставили диагноз историки Владимир и Исаак Линдеры. Им вторил шахматный мастер и литератор Евгений Гик: «Мужчины носили клетчатые кепи, женщины в модной одежде были похожи на шахматные доски. Все обвязывали шею шахматными шарфами, покупали шахматные майки, трусы, носки. Все, что можно было надеть на себя, модники разбивали на черные и белые квадраты».

Кадр из фильма «Шахматная горячка»

Другой международный мастер — Михаил Юдович — вспоминал: «Зал гостиницы «Метрополь», вмещавший 1500 зрителей, всегда был переполнен, и сотни любителей шахмат, оставшиеся без билета, ежедневно ожидали на улице сообщений о ходе борьбы». За разбором партий ведущих гроссмейстеров мира люди знакомились, влюблялись и даже создавали семьи. (Кстати, девиз Международной шахматной федерации (ФИДЕ), основанной в 1924-м, звучит так: «Мы — одна семья».)

Кадр из фильма «Шахматная горячка»

Разговоры в фойе гостиницы «Метрополь» зафиксировал (разумеется, немного приукрасив) начинающий писатель Валентин Катаев в рассказе «Шахматная малярия» (журнал «Смехач», №35, ноябрь 1925 г.):

— Скажите, товарищ, какой был дебют?

— Как вам сказать? Ни то ни се. Так себе дебют.

— Как вам нравится?.. Как нравится, я спрашиваю, Ильин-Женевский, который разбил Капабланку?.. Только между нами, конечно. Женевскому предписали в порядке партийной дисциплины. Вы же понимаете, что бедняге ничего не оставалось делать.

— Бедняжка Капабланка!

— А что такое, душечка?

— Да как же! Войдите в его положение. Привезли, несчастного, в чужой город. Ни одной знакомой женщины. Холодно. Пальто нету. Языка не знает. В шахматы играет неважно... Ужас!

Этих-то «болельщиков» и снимала в декабре 1925 года команда самой мощной в то время советской кинофабрики «Межрабпом-Русь» во главе с Всеволодом Пудовкиным, учеником великого Льва Кулешова.

Кадр из фильма «Шахматная горячка»

Хосе Рауль Капабланка: Deus ex machina

«Шахматная горячка» стала дебютом Пудовкина-режиссера, который на вопрос «Что такое шахматы: спорт или искусство?» отвечал однозначно: «Это комедия».

Первый фильм на шахматную тематику в истории кинематографа был снят на скорую руку: несколько дней работали над сценарием и еще несколько дней снимали. Пудовкин обошелся вообще без декораций: только натура — Фонтанный зал «Метрополя» и небольшое пространство вокруг гостиницы. Сегодняшнему зрителю не так любопытно следить за перепетиями жизненных обстоятельств героев картины (сюжет довольно безыскусен — молодой человек, горячий поклонник шахмат, из-за своего увлечения забыл о собственном бракосочетании), как интересно всматриваться в москвичей 1920-х годов: тут и расфуфыренные дамы в шляпках с вуалью и вполне буржуазных нарядах (еще в полном разгаре НЭП), и подозрительно хорошо одетые лощеные молодые люди, и весьма странные шахматные болельщики — сегодня их бы назвали фриками...

На экране оживает зимняя Москва 1925 года: переполненные автобусы и пустынные улицы, утопающие в сугробах, трамваи и извозчики, набережная Москвы-реки, мелькает громада Храма Христа Спасителя, снова улица, фонарь, аптека... Несомненно, именно таким город запомнил Михаил Булгаков, приехавший из провинциального Киева и описавший столицу в повестях «Роковые яйца» и «Собачье сердце» — все эти произведения увидели свет именно в 1925 году.

Кадр из фильма «Шахматная горячка»

Но, возможно, самое интересное — участие в картине «Шахматная горячка» чемпиона мира Хосе Рауля Капабланки, который, как Deus ex machina, спасает терпящий крушение брак главных героев: своим невероятным обаянием он вызывает в невесте любовь к шахматам и возвращает ее в лоно семьи!

Кадр из фильма «Шахматная горячка»

Но кубинский «кумир московских женщин» не только украсил собой комедию Пудовкина: он еще и выступил в роли «агента 007»: мало кто знает, что в декабре 1925-го Капабланку пригласили в Кремль, где его соперниками стали видные члены Политбюро и советского правительства — Валериан Куйбышев, Климент Ворошилов, все тот же Николай Крыленко etc. О чем они говорили за шахматной доской — и до чего договорились — так и осталось тайной.

Кадр из фильма «Шахматная горячка»

В «Шахматной горячке» использованы документальные кадры с Рихардом Рети, Карлосом Торре, другими именитыми гроссмейстерами. Но нам сегодня, конечно, интереснее те эпизоды, где в кадр попали звезды отечественного кино (еще не ставшие таковыми) — сам Яков Протазанов и его ассистент Юлий Райзман (сценка в аптеке), Анатолий Кторов, Борис Барнет, Михаил Жаров... В роли невесты снялась жена Пудовкина — актриса Анна Земцова. А в роли жениха, одержимого шахматами, блеснул Владимир Фогель, молодой актер, которого впоследствии называли «русским Бастером Китоном», это была его первая крупная роль. Через четыре года Фогель сошел с ума и покончил с собой. Возможно, на психическое здоровье актера повлияла «шахматная эпидемия», она же «шахматная лихорадка», — все происходящее действительно смахивало на серьезное заболевание.

Владимир Фогель в фильме «Шахматная горячка»

Критика оценила фильм положительно. Журнал «Новый зритель» вынес вердикт: «Сделанная честно, чисто и остроумно, картина злободневна, вызывает смех и легко смотрится». Газета «Кино» отметила «бесконечность и беспрерывность» трюков: «Фильма их дает почти столько же, сколько Форд автомобилей: в минуту — 8 штук». Для современного зрителя юмор кинокартины может показаться странным, а репризы не очень смешными, но ведь и многие шутки великого Чарли Чаплина сегодня вряд ли «зайдут»...

«Горячка» пользовалась успехом не только у широких масс (кстати, для меломанов был бонус: фильму можно было посмотреть в сопровождении симфонического оркестра). Существует мнение, что Владимира Набокова картина вдохновила написать «Защиту Лужина» — роман о русском шахматном вундеркинде был опубликован в 1929 году в Берлине под псевдонимом «Владимир Сирин». Впрочем, существует и другая версия: это Набоков вдохновил Пудовкина снять «Шахматную горячку», написав инкогнито ее сценарий! Хотя внятного ответа на вопрос, зачем писателю потребовалась вся эта конспирация, исследователи не дают.

И в борьбе с зеленым змием побеждает... ферзь

Шахматы были необходимы Советской власти не только для подготовки кадрового резерва Красной Армии (кстати, все выдающиеся военачальники Великой Отечественной войны великолепно играли в шахматы!). Главное было дать трудящимся, как мы сказали бы сейчас, полезное хобби — для того, чтобы они вели здоровый образ жизни и... не лезли в политику.

Именно поэтому в 1920-х годах в СССР стали массово внедряться всевозможные кружки — объединялись в союзы любители фотографии, велосипедисты и поклонники хорового пения (иногда это приобретало гомерические размеры: помните, у Булгакова: «Заведующий... страдал манией организации всякого рода кружков. В течение года он успел организовать кружок по изучению Лермонтова, шахматно-шашечный, пинг-понга и кружок верховой езды. К лету угрожал организацией кружка гребли на пресных водах и кружка альпинистов»).

Кадр из фильма «Шахматная горячка»

Шахматы должны были хотя бы на время отвлечь советских людей от кризисов и трудностей и перенести в мир черно-белой гармонии. Комсомольский поэт Александр Безыменский писал (поэма «Шахматы», 1927):

Борьба сурова. Жизнь жестка.

И вдруг среди великой бури

Два человека и доска —

И деревянные фигуры.

А еще шахматы должны были «излечить» пролетариат от вредных привычек. В древней игре видели способ отвлечь рабочего от злоупотребления алкоголем, а заодно и от азартных игр (последнее не очень удалось — в шахматы играли на деньги: для пенсионеров это был неплохой приработок). В той же поэме Безыменского есть следующие строки:

Сорокаградусной — не быть.

Рабочий! Шахматами пьянствуй!

Фото: Артур Новосильцев/АГН «Москва»

Пропаганда принесла определенные результаты: социологические опросы показали, что на шахматные баталии рабочие тратили полтора часа в месяц — больше, чем на танцы, хотя и меньше, чем на кинематограф. Сегодня на выставках фотографий, рассказывающих о жизни в СССР, обязательно отыщется два-три сюжета с играющими на лавочках на столичных бульварах представителями советского «среднего класса». Сюжетами, где москвичи во дворах самозабвенно сражаются на 64-клеточной доске, наполнены, наверное, все кинокартины о жизни Москвы 1950-х годов.

А вот советские женщины шахматы почему-то не жаловали. И вспоминается великолепная реплика Маргариты Павловны (Инна Ульянова) из фильма «Покровские ворота»: «Не пора ли прикрыть этот клуб?»

Фото в анонсе: Артур Новосильцев/АГН «Москва»