«Когда видел в плече у человека какой-то прибор, становилось не по себе». Интервью Дмитрия Булыкина

Бывший форвард сборной России — о чемпионате мира в Катаре, призыве Семина «снять варежки», стычке с Игнашевичем, сердечном приступе Эриксена и договорных матчах.

Дмитрий Булыкин не боится пробовать новое. В свое время он уехал играть в Европу, где провел семь лет — солидный срок для российского футболиста. Затем экс-форвард «Байера», «Андерлехта» и «Аякса» учился на спортивного менеджера в УЕФА, баллотировался в Мосгордуму и Госдуму, а теперь работает в РФС и борется с договорными матчами в нашем футболе.

В интервью «Матч ТВ» Булыкин назвал главную проблему спортивного менеджмента в России, вспомнил самые яркие моменты своей карьеры и рассказал о борьбе с футбольной преступностью.

— Во время одного из наших предыдущих разговоров вы сказали, что у вас есть определённые выводы по чемпионату мира с точки зрения футбольного менеджмента. Какие?

— Нам есть чему поучиться у таких стран, как Хорватия, Нидерланды, Бельгия. Население меньше, чем в Москве, но они стоят очень высоко в рейтинге ФИФА и добиваются успеха на международной арене, а их футболисты обладают мотивацией переезжать в топовые лиги. К сожалению, учитывая международную ситуацию, нашим сейчас сложнее уезжать за границу, чем тем же хорватам. Поэтому нужно развивать свой футбол на внутренней арене, делать ставку на собственную молодёжь.

Также очень понравилось, что многие сборные играли в активный прессинг на чужой половине поля. Футбол становится более интенсивным, сразу появляется больше моментов. У нас так никто не играет, а за этим будущее.

— Как насчёт перехода в Азиатскую конфедерацию футбола (AFC)?

— Это решение должно быть максимально взвешенным. Если оно будет принято, важно, чтобы за ним последовала возможность вернуться к международным матчам.

— В чем главная проблема футбольного менеджмента России?

— На футбол в России выделяются существенные деньги. Важно, чтобы они расходовались эффективно. Одна из проблем, на мой взгляд, в том, что у нас завышенные зарплаты, поэтому футболисты теряют мотивацию. При этом возле игроков часто крутятся люди, заинтересованные в собственной выгоде, а не в развитии футболиста.

— Можете привести примеры?

— Их много, даже конкретизировать не стану.

— А примеры того, где правильно расходуются деньги, у нас есть?

— В некоторых клубах грамотно выстроена система зарплат, бонусов. Если играл, то получаешь дополнительный доход. В таких условиях понимаешь, к чему нужно стремиться, и выкладываешься на поле.

— «Локомотив», где вы были советником гендиректора, сейчас переживает жесточайший управленческий кризис. Что пошло не так?

— Идея «Локомотива» была утопическая, но на ней много кто заработал. Сразу было понятно, что немецкая модель у нас не приживется.

Российскому футболу нужна совсем другая система. Нужно брать пример не с Германии, а с Нидерландов или Бельгии, где местные футболисты растут, а затем уезжают в элитные лиги. В первую очередь, нужно привести в порядок зарплатную ведомость, чтобы мотивировать молодых футболистов. В конце концов, и болельщикам приятнее поддерживать своих. А у нас часто приезжают непонятные легионеры и просто занимают место. Иностранца купить выгоднее, чем растить своего.

— Вы приходили работать в «Локо», когда гендиректором был Илья Геркус. Это было самое успешное время клуба со времен тандема Филатов — Семин. В чем заключалась правильность той модели?

— Геркус принимал решения не только на основе своих мыслей, а через общение.

Многие у нас не хотят никого слушать, хотят всё сделать сами — а получаются сами с усами. Кто слушает советы, в том числе от людей, которые проучились на международных курсах (Булыкин закончил магистерскую программу УЕФА по менеджменту — прим. «Матч ТВ»), тот видит полную картину.

И, конечно же, Юрий Палыч — это хороший тренер, который тоже вносил весомый вклад в тот успех. Он умеет делать результат.

— Собственно, именно разница в подходах в итоге помешала Семину и Геркусу сработаться. Один хотел принимать решения самостоятельно, а второй выступал за коллегиальность…

— Конечно, любой тренер хочет быть на первых ролях в трансферной политике, в управлении клубом. Считаю, это неправильно. Есть президент, спортивный директор, тренер — и они вместе должны принимать решения. В конце концов, через год тренер может уйти — и всё, что он натворил, придется переделывать. Вертикаль должна соблюдаться.

— Сейчас Геркус в «Торпедо», где очень непростая ситуация. Что он может сделать как менеджер, чтобы помочь клубу выбраться?

— Многое зависит от финансирования. Сейчас можно купить двух-трех хороших футболистов, которые помогут остаться в премьер-лиге. Главное не ошибиться с трансферами. Здесь важно иметь рядом человека, который сможет посоветовать, кого купить, и тренера, который сможет правильно использовать игроков.

***

— Мы всё время сравниваем Россию и Европу. Вы в своей карьере попробовали и то, и другое. Давайте вспомним, как всё начиналось…

— Когда я начинал, в российских клубах еще была дедовщина. Для меня стало плюсом, что я сразу себя зарекомендовал. Но в «Локомотиве» были очень хорошие ветераны, которые наставляли на путь истинный, а не ругали. Овчинников, Чугайнов, Лоськов, Маминов, Пашинин — все помогали. Вот я и стал сразу же показывать результат.

— Когда вы уже пришли в «Динамо», случился известный эпизод с Семиным и варежками. Было неприятно, что на вас кричат?

— Ничего особенно не чувствовал, потому что Юрий Палыч любит кричать. Я хорошо воспитан и никогда ему не отвечал. Думаю, если бы он сказал «сними перчатки, иди работай», никто бы это не запомнил. А так Юрий Палыч вообще богат на фразы, и эта — одна из многих, которые запомнились.

— Еще один эпизод из вашей динамовской карьеры — драка с Игнашевичем в 2004-м. Что там произошло?

— Дракой я бы это не назвал — просто отмахнулись друг от друга. Судья Иванов дал нам по красной карточке, а мы были основными игроками сборной, так что это было не очень хорошо ни для национальной команды, ни для нас. В итоге на КДК нам сократили срок дисквалификации: пару матчей мы пропустили, а остальное — условно. В целом это были обычные игровые эмоции. Я в том матче выигрывал у Игнашевича всю верховую борьбу, где-то пощипал его. Ту карточку считаю не очень справедливой — мы же просто потолкались, даже пощечину не удалось дать.

Интересно, что на тот момент меня как раз только-только признали джентльменом года. И тут я получаю красную карточку!

— Вы были в «Динамо» как раз в тот момент, когда клуб накупил португальцев — Манише, Коштинью и прочих. Как сейчас оцениваете это с менеджерских позиций?

— Руководители тем самым только разрушили атмосферу в команде, хотя португальские футболисты были хорошие. 11 иностранцев в составе при действующем (пусть и с оговорками про количество матчей за сборную) лимите — это, конечно, было неправильно и ни к чему не привело. Потом начались проблемы у клуба, сменилось руководство. Команда в итоге была разрушена, и впоследствии пришлось собирать её заново.

— Затем вы перешли «Байер». Что удивило в Германии в плане футбольной организации?

— Хотел переехать в Англию, но «Динамо» требовало очень много денег, да и получить рабочую визу было непросто. Из-за этого конфликтовал с руководством, целый год сидел в запасе и был в молодежной команде…

В конце концов удалось разорвать контракт, и уехать в Леверкузен бесплатно. Спортивный директор Руди Феллер со мной пообщался, и мы подписали контракт, который сильно меня замотивировал. Зарплата была не такая большая, но бонусная система вдохновляла показывать хорошую игру. А ведь там был лучший бомбардир Бундеслиги Гекас, и Штефан Кисслинг уже считался практически готовым игроком сборной Германии… В Европе всегда сделают ставку на своего, если легионер не сильнее на голову. Вот и я убедился, как тяжело конкурировать с местными.

Ну, а в плане организации, конечно, небо и земля. Сразу оказался в другом футбольном мире. Это также придало желания проявить себя, чтобы остаться.

— В Нидерландах, особенно в «Ден Хааге», у вас, можно сказать, открылось второе дыхание в плане голов. Что помогло?

— Я узнал, что такое по-настоящему атакующий футбол. Почти все играют по схеме 4-3-3. Тренер сказал мне, что я не должен уходить на фланги, не должен искать пустые зоны — моя задача была просто открываться в штрафной, цепляться за мяч и ждать передач партнёров.

При счете 3:0 в Нидерландах одни бегут отыгрываться, а другие — пробуют забить ещё. Вот за счет этого и получилось раскрыться. И партнёры понимали, что мне можно отдавать. Даже пенальти доверяли бить, и в том сезоне я забил семь из семи. Неспроста после этого получил приглашение в «Аякс».

— К слову об «Аяксе». В ваше время там было очень много игроков, которые впоследствии выросли в больших звезд. Наверное, больше всех в итоге раскрылся Кристиан Эриксен. Что чувствовали, когда с ним случился сердечный приступ на Евро-2020?

— Конечно, это было страшно, ведь мы с ним сидели рядом в раздевалке «Аякса» и всегда общались. А на поле Кристиан не раз давал мне прекрасные передачи в ситуациях, когда мог сам завершать атаку.

Я очень переживал за него, хотел, чтобы он как можно быстрее восстановился и продолжал. Рад, что всё закончилось хорошо.

— Сами смогли бы играть с кардиостимулятором, как Эриксен и другой ваш партнер по «Аяксу» Дэйли Блинд?

— Вы знаете, в том «Аяксе» был ведь ещё Лоренцо Эбесилио, который как раз играл с кардиостимулятором. Ребята по этому поводу много прикалывались, и сам он тоже об этом шутил. То есть для них тут не было чего-то такого экзотического и пугающего. Но когда я видел, что в плече у человека какой-то прибор, становилось не по себе.

— Далее был «Твенте», где вы пересекались с юным Квинси Промесом. Могли представить, что это будущая легенда «Спартака»?

— Он тогда был совсем молодым, и его даже к основе не подпускали. Конечно, он быстро бегал, но Стив Макларен, который тогда был тренером, ему не особо доверял. И у меня тоже, увы, не получилось там себя зарекомендовать, хотя я переходил в клуб как раз для того, чтобы иметь больше игрового времени. Там как раз купили голландского форварда (Люка Кастаньоса из «Интера» — «Матч ТВ»), которого предпочитали ставить в состав, чтобы либо продать, либо сделать из него игрока сборной.

— Каково было после стольких лет в Европе вернуться в Россию, да ещё и в региональный клуб — в нижегородскую «Волгу»?

— Должен сказать, что изначально это был суперпроект. Там собрали очень хорошую команду: Каряка, Сычев, Алдонин… Я подумал, что может получиться что-то хорошее, поэтому и принял предложение. Да и всё равно собирался возвращаться в Россию. Поначалу мы показывали довольно хороший результат, шли даже на восьмом месте. К сожалению, потом перестали платить деньги, зарплату не получали полгода. Под конец все в руководстве уже хотели, чтобы «Волга» вылетела и закончила свое существование.

Конечно, за семь лет в Европе я привык играть в топовых условиях, и тут было тяжело. Руководство совершенно не понимало, как устроен футбол и что нужно делать для достижения результата. Из-за этого всё и развалилось, а я закончил карьеру, хотя было желание завершить красиво где-нибудь в «Локомотиве» или «Динамо».

***

— Вы сейчас офицер РФС по противодействию договорным матчам. Чем занимаетесь?

— Боремся с тем, чтобы футбол был чище и не было манипулирования результатом. Лично я организую семинары РФС и сам принимаю в них участие, провожу разъяснительную работу среди участников соревнований, где рассказываю о недопустимости совершения противоправных действий в футболе. Но это только часть системной работы Департамента защиты игры (ДЗИ) по противодействию договорным играм и коррупции в футболе.

— В России есть договорные матчи?

— В первую очередь следует разобраться с понятием «договорной матч». Например, Конвенция Совета Европы определяет, что «манипуляция в сфере спортивных состязаний означает преднамеренное соглашение, действие или бездействие, направленное на незаконное изменение результата». Круг таких манипуляций весьма велик — в него, например, входят ставки в букмекерских компаниях.

Есть ли в российском футболе такие манипуляции? Да, как и в любой другой национальной федерации. Именно для противодействия таким противоправным проявлениям был создано наше специальное подразделение в составе РФС.

— Эти случаи не получают широкой огласки. Они происходят в основном в низших лигах?

— Матчи с сомнительным результатом действительно чаще случаются в низших дивизионах. Причем зачастую это не классические договорные матчи, а неправомерные действия отдельных участников соревнований, которые, например, делают ставки у букмекеров.

Вместе с тем, ДЗИ за короткий период сформировал успешную практику по вскрытию таких правонарушений. Многих уже поймали и отстранили от футбольной деятельности.

— Можете привести примеры?

— В феврале этого года бывшего главного тренера «Черноморца» Хазрета Дышекова и шестерых футболистов команды признали виновными в предварительном сговоре в целях влияния на результат матча «Чайка» — «Черноморец», который состоялся в 2019 году.

В качестве ещё одного удачного примера нашей работы могу назвать недавнее расследование в отношении Владислава Французова (тренер молодёжной команды «Нефтехимика», обвиненный в организации договорного матча — прим. «Матч ТВ»).

Всего же по нашим материалам привлечено к спортивной ответственности (в том числе, к пожизненной дисквалификации) 86 человек. Среди них есть футболисты, судьи, инспекторы, футбольные агенты и должностные лица клубов. Решения по таким делам становятся публичными.

— Как обстоят дела с вашей политической карьерой? Ждать ли какого-то продолжения?

— Общественной деятельностью я по-прежнему занимаюсь: помогаю людям, борюсь за справедливость. Что касается политики, то, попытавшись пройти в Мосгордуму и Госдуму, понял, что там очень много грязи и непонятного для меня. Зато это отлично понятно тем, кто давно там варится.

Но в любом случае это определенный опыт, определенные знакомства, определенный пиар. Ни о чем не жалею. Стараюсь всем помогать и быть активным гражданином.