Экстремальный майор. Сотрудница полиции из Хабаровска покоряет Амур

«И доброты, и экстрима много не бывает», – считает заместитель начальника отдела участковых уполномоченных полиции и ПДН отдела полиции №4 Хабаровска, майор полиции Полина Протасова.

Любовь к риску у хрупкой девушки в крови: кроме глади Амура и снежных равнин, она покоряла и воздушную стихию, прыгнув с 50-метровой высоты. И на достигнутом останавливаться не планирует.

«Я что, хуже всех?»

Юлия Михалева, «АиФ-Дальинформ»: Полина, давно вы поклонница экстремальных занятий?

– Да, с детства люблю экстрим. Поэтому и играла даже в основном с мальчишками: по интересам объединялись. Да и братьев двоюродных у меня много, мы дружили – в общем, сложилась своего рода мужская компания для активных занятий. Спортом занималась, опять же, с детства, много лет – легкой атлетикой. Когда в конце школьной поры встал вопрос о выборе профессии, предполагалось, что я пойду либо в СКИФ, либо в ДВГУПС. Мои родители всю жизнь проработали в системе ФСИН, но к выбору профессии никак не подталкивали – предложили решать самой. Вот я и решила: в одночасье собралась и подала документы в ДВЮИ, только туда и никуда больше, особо не отдавая себе отчета, зачем. Поступила и отучилась по специализации «оперативно-розыскная правоохранительная деятельность», стажировалась в качестве дознавателя. А в 2011 году, после окончания обучения, меня распределили участковым в отдел полиции №1 на Амуркабель.

– Как вы отнеслись к этому назначению?

– Когда я узнала об этом, мне стало не по себе. Обидно даже. Однокурсники пошли – кто в розыск, кто в следователи, кто в ОБЭП, а я – в участковые, значит. Я что, хуже всех, что ли? Это теперь я знаю, что служба наша недооценена и полна предрассудков, и без нее все разрушится. Участковый – это не только пьяные драки. Мы занимаемся в меру полномочий абсолютно всем: и раскрытием преступлений, и их профилактикой. Это сложная работа, большую часть которой проводим на территории, непосредственно общаясь с жителями своего района. Но тогда, оказавшись на Амуркабеле, я была в шоке. Район, скажем, довольно специфический. Кругом пьяные разборки, дебоширы, драки – а мне всего-то 22 года.

– Не хотели уйти?

– Служба участковых выделяется в полиции своими необычайно дружными коллективами. Уже очень скоро мои коллеги стали моей второй семьей, и, когда вскоре появилась возможность перейти в другой отдел, осталась с ними. Да и, признаться, работа мне нравилась с каждым днем все больше. В марте 2013 года я ровно на год ушла в декрет – родился сын Максим, затем вышла на работу, но уже в отдел №4, на Панькова. Работала участковым, потом старшим участковым, а в 2019 стала заместителем начальника отдела. В отделе №4 моя территория – Центральный район. А в каждом районе – свои особенности. Если Индустриальный славится своими разборками, то в центре – и земельные споры, и подделки документов, и тяжбы с ТСЖ, чего только нет. С одной стороны, интереснее, хоть и сложнее. А с другой – не хватает порой «южного» экшена. Хотя разборки, конечно, не редкость и в центре. А еще, заняв руководящую должность, скучаю по живой работе на территории. С удовольствием рассказываю и показываю нашим молодым коллегам все ее тонкости.

Конфеты и апельсин

– Какой случай сильнее всего запомнился?

– Первым приходит в голову тот, в котором я помогла пожилой женщине, на дочь которой влияла, по всей видимости, секта, установить опеку над 14-летним внуком-аутистом. В результате она переехала с мальчиком к его отцу, и теперь у них все наладилось, подростку оказывается должное внимание. Я очень много времени уделяла этой семье, часто к ним заходила. И это как раз такая ситуация, после решения которых ставишь себе мысленно «галочку»: все хорошо и правильно. Хотя коллеги, бывает, говорят «Доброты на всех не хватит» – но все равно хочется помочь.

– Вас благодарят за помощь?

– Не такая у нас работа. О нас никто особо не думает: все погружены в свои проблемы, из-за которых нас и вызвали. Но все же бывает и такое. Никогда не забуду, как, уже давно, помогла одной бабушке. А она потом пришла ко мне на работу, высыпала горсть конфет, положила апельсин и расплакалась. Это было очень трогательно и светло.

– А как с негативом справляетесь?

– Привыкаем, а как еще? Хотя не скрою, это очень тяжело, особенно поначалу, постоянно видеть смерть. Умершие, убитые, погибшие при несчастных случаях – каждый уход из жизни на территории фиксирует участковый. Особенно тяжело воспринимаются происшествия с детьми.

– С вами лично на работе случались инциденты?

– В августе 2015 года поступил вполне безобидный вызов, ничего не предвещало неприятностей. Я приехала, зашла в подъезд – и там на меня бросилась женщина с топором. «Что же ты не стреляла?» – спрашивали потом коллеги. Но да, я не стала в нее стрелять. А ее суд потом оштрафовал на 50 тысяч рублей.

– Весна началась – наверное, сейчас больше вызовов с жалобами на инопланетян и гномов?

– Их круглый год хватает. На Амуркабеле мы каждую неделю исправно доставляли граждан с помутнениями рассудка, в том числе на почве алкогольного делирия, в медучреждения. Это только те, которые опасность представляли. Например, человек на глазах семьи пытался зарезать целую толпу невидимых гостей, которые пришли к нему и спрятались под трюмо. Наверное, звучит забавно, но родным очень страшно, и закончиться такое может трагично. А есть еще и те, кто опасности не представляет. Есть у нас, например, житель, который часто сообщает, что соседи подбросили ему на балкон то варана, то енота.

– Легко после работы от нее отключиться?

– Работу носишь всегда с собой. Даже в дружеской компании все разговоры только о ней. Находясь в отпуске, я каждый день знаю, что там происходит. А под конец отпуска, когда все дела переделаны, уже хочется на работу.

Болезненная «швабра»

– А свободное время вы посвящаете экстремальным занятиям.

– Его остается очень мало, но да. В 2019 году мне не хватало встряски, а тут знакомую позвали прокатиться на вейкборде – доске, прикрепленной веревкой к катеру. Я послушала рассказ о ее впечатлениях, и загорелась – тоже хочу! И попробовала. Ощущения, выброс эмоций – невероятные. Сет длится всего 12 минут, а после него все мышцы болят так, как будто два часа тренировалась в спортзале. Попробовала – захотелось еще, стала искать компанию. Но оказалось, что кто-то не умеет плавать, кто-то боится воды, кто-то – воды в Амуре. Пошла одна.

Первые три раза думала, что я безнадежна. Ничего не получалось. Я испытала все виды падений – их называют «швабра», когда падаешь с высоты роста на водную гладь плашмя лицом, отчего остаются синяки, либо затылком. Надо мной подтрунивали, что мне на самом деле это просто нравится. Потом начало получаться, втянулась. И вейкбординг освоила – это когда спортсмен едет за катером, держась за веревку, и вейксерфинг – человек движется по воде на волне от катера, без лебедки и веревки. В Хабаровске два клуба этому обучают – Wakekhv и Surfhub. Помимо того, что интересен сам спорт, клуб – это еще и общение, все люди разные – есть и психологи, и политики, и рабочих специальностей, только из полиции я одна. Все взрослые, начиная от около 30 и старше, все поддерживают и радуются успехам друг друга. Сейчас с нетерпением жду начала сезона. Наши среди льдин уже в середине апреля начинают, но для этого нужен плотный гидрокостюм, а у меня его нет, так что начну с середины мая. И длится он до конца сентября.

– Вы еще и сноубордом занимаетесь?

– Да, ведь надо же и зимой что-то интересное делать. С 2020 года, как подарила себе на Новый год амуницию, занимаюсь плотно. А недавно сын сам захотел и пошел на лыжи. А ведь сноубордист лыжнику не товарищ! На самом деле, я этому очень рада. Хочу приобщить его к своим увлечениям и, надеюсь, скоро вместе будем кататься. А так мой первоклассник уже два года серьезно занимается рукопашным боем.

– Что вы пробовали самое экстремальное?

– В 2012 году прыгнула с 50-метровой высоты на веревке – это называется бейсджампинг. Было очень страшно. Я проклинала все, когда поднималась туда, но обратно пути не было – страховочный замок в обратную сторону не движется. Пришлось прыгнуть.

– А что еще планируете попробовать?

– Мечтаю прыгнуть с парашютом. А еще – получить права категории «А» и водить мотоцикл, несмотря на строгий запрет моего старшего брата – он против еще с тех пор, как мне было 16 лет.