"Вечерний Барнаул". Первый гроссмейстер из Алтайского края Алексей Сорокин рассказал о своей жизни за океаном

Фото: Ярослав Махначёв

В Барнаул прилетел Алексей Сорокин — ведущий шахматист Алтайского края, последние годы проживающий в США, куда отправился учиться после окончания гимназии № 42. На прошлой неделе он встретился с участниками первенства региона, провёл для них сеанс одновременной игры и ответил на вопросы.

Третья норма

Алексей Сорокин — выпускник гимназии № 42. К концу 2010-х он стал ведущим шахматистом Алтайского края. Выиграл первенство России среди спортсменов до 21 года, начал уверенный путь к званию гроссмейстера. Но после школы уехал учиться в США. Дома он не был шесть лет — с 2019 года.

— Алексей, напомни, как ты оказался в США?

— Когда мне было 17 лет и я готовился к ЕГЭ, поступило предложение поступить в Техасский технологический университет — хорошая стипендия, возможность играть за сильную команду. Решил, что это интересный вариант и в шахматном плане, и в жизненном. К тому моменту я уже выиграл первенство России до 21 года и в Алтайском крае был единственным шахматистом такого уровня. А в команде в США по рейтингу был одним из последних — настолько серьёзный там уровень. Плюс тренер, выигрывавший чемпионат США, причём тот, где Накамура (один из ведущих шахматистов США. — Прим. авт.) стал вторым. Учёба в США мне многое дала, там я стал настоящим гроссмейстером, хотя две первые нормы, необходимые для этого, выполнил в Барнауле.

— Расскажи, как стал гроссмейстером?

— Первую норму я выполнил ещё в 2017 году. И на то, чтобы дойти до конца, ушло четыре года. То не везло, то не выдерживал психологического давления, то ковид. В итоге выполнил в первом же турнире после того, как сняли ограничения, на абсолютно проходном в Лас-Вегасе. Вообще не помню, какие были партии, с кем играл. Просто пока был ковид, я много тренировался, работал над собой и по уровню уже перерос это звание. Когда выполнял две первые нормы, показывал свой максимум, где-то и везло. А тут уже просто надо было сыграть обычно, не провалиться.

— При этом твой рейтинг ФИДЕ за годы жизни в США вырос не так чтобы намного.

— В США странная система, результаты некоторых турниров не отправляются в ФИДЕ, только в свою федерацию, и обновляют свой рейтинг. Я дважды играл в открытом чемпионате США, выигрывал и становился вторым, поднимал рейтинг на 20−25 пунктов — а результаты в ФИДЕ не ушли.

— В этих чемпионатах тебе пришлось играть Армагеддон.

— Да, на крупных турнирах есть формат, при котором участники, разделившие первое и второе места, играют Армагеддон — партию смерти. У того, кто играет чёрными, меньше времени, но если ничья, то ему присуждается победа. Не самый привычный формат для меня, однажды такое было на Кубке Алтайского края. Но Кубок края и чемпионат США всё-таки разные вещи. Я целенаправленно решил играть белыми, потому что хотелось именно победить, а не сделать ничью. В первый раз это получилось, во второй нет.

— Следил за тем, что происходит с шахматами на Алтае?

— Да, знаю, что тут прошло много интересных турниров, в том числе Суперфинал чемпионата России. Пару ребят, Владимира Юсупходжаева и Артёма Мещерякова, я немного тренировал. Володя стал мастером ФИДЕ, надеюсь, небольшой мой вклад в этом тоже есть.

Фото: Ярослав Махначёв

Талант и упорство

— Чем вообще отличаются шахматы в США и в России?

— В США более интересен финансовый вопрос. Родители рассматривают шахматы для детей как перспективный вариант в плане финансов и будущей профессии. У нас же люди играют потому, что им нравится, не задумываясь, что будет дальше. Я тоже играл, потому что мне нравилось, не думая, стану гроссмейстером или нет.

— Как думаешь, гроссмейстером может стать каждый?

— Нет, это зависит от таланта и трудоспособности. Кто-то мог, но на определённом этапе стало неинтересно. Кто-то кладёт всю жизнь, но не добивается цели. Так в любом виде спорта. Я до шахмат занимался плаванием и хоккеем. И в хоккей играл в одной команде с Андреем Свечниковым (нападающий «Каролины», звезда НХЛ. — Прим. авт.). Вот по нему было видно, что у него в хоккее всё получится, а я даже на этом уровне лидером не стану.

— А как оказался в шахматах?

— Был в лагере вместе с плавательной школой. У нас работала шахматная секция, как-то в неё зашёл и стал проводить много времени. Решали небольшие задачки, мне нравилось их решать. Когда родители меня забрали домой, показал им дипломы. Оказалось, что в школе есть шахматная секция, куда уже ходили почти все одноклассники, кроме меня. Все остальные её уже начали бросать, когда я туда пошёл. Вообще, для высокого уровня восемь с половиной лет для начала занятий считается поздно — обычно начинают в пять-шесть. Как-то разговаривал с Андреем Есипенко и Алексеем Сараной, сейчас это два сильнейших российских гроссмейстера среди нового поколения. Они вспоминали, как играли на первенстве страны до восьми лет, один первое место занял, другой — третье. А я тогда вообще ещё не играл.

Фото: Ярослав Махначёв

Американцем не стал

— Как выглядит твоя нынешняя жизнь в США?

— Я окончил университет по специальности computer science — программирование. Но сейчас в основном преподаю шахматы, у меня в Америке несколько учеников, обычно делаю это онлайн. Последний год работал над созданием определённого шахматного контента. Всё надеюсь в какой-то момент начать работу по специальности, но проблема в том, что в шахматах я считаюсь квалифицированным специалистом, чего не могу сказать о программировании, где только в начале пути. Но могу себе позволить не работать в компьютерной сфере и благодаря шахматам комфортно себя чувствовать. Через пару месяцев планирую вернуться в США, какой-то срок жить там. Но, думаю, в длительной перспективе вернусь в Россию, не уверен, что через десять лет я ещё буду в Америке.

— Квартиру снимаешь?

— Да. При этом аренда там дорогая. Перед тем как приехать домой, специально ждал, пока закончится проплаченный срок аренды, потому что оплатить два месяца и не жить — это дорогое удовольствие. Хорошо, что в Техасе квартиры большие — однокомнатная 70 «квадратов», и снимать многокомнатные нет смысла.

— Не успел жениться в США?

— Нет, и не думаю, что буду делать это там (улыбается. — Прим. авт.).

— Ты сказал, что стал играть меньше. Означает ли это, что завершаешь карьеру игрока?

— Нет. Шахматы хороши тем, что и в 30−40 можно поддерживать свой уровень. Я люблю шахматы, много играю онлайн, и этого мне хватает. Я уже давно осознал, что даже в мировую десятку не войду, тем более не стану чемпионом мира. Играть, чтобы переместиться условно с 320-го на 220-е место в мировом рейтинге, большого смысла не вижу. Такой возраст, когда нужно думать о других делах, в том числе финансовых.

— Проблемы с допуском на соревнования в США за эти годы случались?

— Нет. В мировом рейтинге я числюсь как шахматист ФИДЕ, а не России. А в США спокойно играл с табличкой с российским флагом, и никаких проблем. В Америке в этом плане давления намного меньше, чем в Европе.

— Ты дома не был шесть лет. Чего больше всего не хватало?

— Семьи — родителей, сестры, бабушки. К сожалению, дедушка уже умер, так и не успел его увидеть. В общем, не хватало людей. Всё остальное там есть. Я жил в небольшом студенческом городке, где мало русскоязычных. А в мегаполисах что угодно можешь найти. Может, придётся переплатить, но там есть русские магазины с любыми брендами и любыми продуктами. Хотя вот в Техасе много мяса, но это барбекю, гриль. Шашлыка в привычном для нас виде нет. И когда вернулся домой, уже несколько раз его заказывал.

Фото: Ярослав Махначёв
— Что удивило, когда вернулся в Барнаул?

— Множество строек, некоторые районы даже с трудом узнаю. Появились некоторые интересные сети — опять мы о еде. Штук десять новых видов кока-колы попробовал — тоже интересный опыт. Вообще заметил, что многие места, где я был, стали похожи на Америку больше, чем шесть лет назад, хотя курс вроде бы в другую сторону. Похожие места, только надписи на русском языке. Не ожидал, конечно, что на телефоне не будут работать многие приложения.

— Американцем себя уже чувствуешь?

— Сейчас, дома, понимаю, что отличаюсь от большинства друзей или тех же одноклассников. Конечно, что-то во мне американское есть, но своим в США я не стал и не стану. Адаптироваться к жизни можно, но американцем себя не чувствую, и это нормально, всё-таки переехал уже взрослым. Больше подозрений вызывают те, кто уезжает в 30 лет и спустя два года утверждает, что он полностью американец.

— Тогда что в тебе американское, кроме акцента?

— Вообще стараюсь говорить тут русскими словами. Хотя в первый день после прилёта в Москву удивил таксиста. Устал и автоматически перешёл на английский. Потом также было в лифте. Сейчас уже стало лучше. А из американского — может быть, отношение к жизни, к финансам, больше вовлечён в их культуру, события. Для вас штурм Капитолия — просто новость. А я лично знаю людей, кто в этом участвовал.

— В ковбойские салуны в Техасе ходил?

— Нет (улыбается. — Прим. авт.). Я купил ковбойские шляпу и сапоги. Такие там у многих есть. Но по улицам, конечно, так никто не ходит — предпочитают кроссовки.

Ярослав Махначёв, «Вечерний Барнаул»